Неточные совпадения
Но их подмена веры
знанием, их неспособность к волевому подвигу веры вела к религиозному бессилию и бесплодию, к блужданию по пустыням
собственной мысли и
собственного воображения.
Субъект искал объекта, а нашел лишь самого себя в формальной своей бессодержательности, мышление устремлялось к бытию, а погрузилось лишь в свои
собственные состояния,
знание обращалось к живому, а находило мертвое, опосредственное.
Но, как увидим, и замена
знания верой была бы отказом нести бремя мировой фактичности, с которой мы связаны по
собственной вине.
Он доказал ему невозможность скачков и надменных переделок, не оправданных ни
знанием родной земли, ни действительной верой в идеал, хотя бы отрицательный; привел в пример свое
собственное воспитание, требовал прежде всего признания народной правды и смирения перед нею — того смирения, без которого и смелость противу лжи невозможна; не отклонился, наконец, от заслуженного, по его мнению, упрека в легкомысленной растрате времени и сил.
В дело науки он ценит только прикладные
знания, нагло игнорируя всю подготовительную теоретическую работу и предоставляя исследователям истины отыскивать ее на
собственный риск.
Ибо ежели в настоящую минуту еще можно сказать, что культурный человек является абсентеистом отчасти по
собственной вине (недостаток мужества, терпения,
знаний, привычка к роскоши и т. д.), то, быть может, недалеко время, когда он явится абсентеистом поневоле.
Можно получить об этом некоторое понятие, прочтя все написанное мною; но узнать настоящим образом этого нельзя по одному описанию; тут необходимо
знание опытное,
собственное наблюдение.
— Прежде всего — наше бестолковое образование: мы все знаем и ничего не знаем; потом непривычка к правильному, постоянному труду, отсутствие
собственной изобретательности, вследствие того — всюду и во всем слепое подражание; а главное — сытый желудок и громаднейшее самолюбие: схвативши верхушки кой-каких
знаний, мы считаем унижением для
собственного достоинства делать какие-нибудь обыкновенные вещи, которые делают люди заурядные, а хотим создать восьмое чудо, но в результате явим, — как я, например, — пятидесятилетнюю жизнь тунеядца.
Теперь, в продолжении нашей статьи, мы увидим, что и после знакомства с Лефортом, после низвержения Софии Петр не вдруг принялся за преобразования, а задумывал их постепенно, шаг за шагом, по мере приобретения новых
знаний и расширения
собственного круга зрения.
Старик недоверчиво посмотрел на меня, а потом как-то нехотя принялся собирать хворост для огня; Настасья помогала отцу с той особенной грацией в движениях, какую придает сознание
собственной красоты. Через десять минут пылал около ширфа большой огонь, и рябчики были закопаны в горячую золу без всяких предварительных приготовлений, прямо в перьях и с потрохами; это настоящее охотничье кушанье не требовало для своего приготовления особенных кулинарных
знаний.
Он не хочет знать, что книжку писал человек, обладающий подлинными
знаниями (иногда, впрочем, и просто рутинер-шарлатан), который может и неудачу предусмотреть и даже свою
собственную (опубликованную) ошибку исправить.
Откуда ей было взяться у нас, если
знания у нас распространены так мало, по
собственному сознанию автора «Опыта», — сознанию, вполне согласному с действительностью?
Чтобы понять общее благо, нужно много основательных и твердых
знаний об отношении человека к обществу и ко всему внешнему миру; чтобы полюбить общее благо, нужно воспитать в себе эти здравые понятия, довести их до степени сердечных, глубочайших убеждений, слить их с
собственным существом своим.
И только душу человеческую, свою
собственную душу, бедную, запуганную, изнемогающую Психею, знаем мы самым последним, интимным, несомненным
знанием.
Хотя
собственная область веры есть свышепознаваемое, трансцендентное Божество, но она распространяется и на то, что принципиально не недоступно для
знания, однако таково лишь для данного момента: таковы не наступившие еще, но имеющие наступить события, вообще будущее, или же прошедшие, но вне человеческого ведения лежащие события — прошлое.
Эта двойственность проникает и в
собственное сознание язычества, что делает ему присущим трагизм, проистекающий из
знания своей неокончательности и относительности.
«Высшие миры», которых достигать учит «духовное
знание», строго говоря, есть наш же
собственный мир, воспринимаемый лишь более широко и глубоко; и как бы далеко ни пошли мы в таком познании, как бы высоко ни поднялись по лестнице «посвящений», все же оно остается в пределах нашего мира, ему имманентно [Эта мысль находит ясное выражение в книге Эмиля Метнера.
И то, что составляет
собственный предмет веры, по самой своей природе не может стать
знанием.
Познание Божества для человека, так же как и для чинов ангельских и для всякой твари, возможно лишь путем снисхождения Божества и ответного восхождения твари, только через сопричастие (ταΐς μετοχαΐς μύνον), «само же Оно, насколько Оно есть в себе, по своему
собственному началу и свойству выше ума, сущности и
знания» (de d. п., II, 4, с.
Но всего замечательнее, — и это необходимо еще раз подчеркнуть, — не только сознание неизбежности не убивало в этих людях самостоятельного почина, но даже вполне определенное
знание божеского решения и божеской угрозы не останавливало их перед тем, чтобы действовать по велениям
собственного духа, хотя бы и вопреки божеской воле.
Теперь Я человек, как и ты. Ограниченное чувство Моего бытия Я почитаю Моим
знанием и уже с уважением касаюсь
собственного носа, когда к тому понуждает надобность: это не просто нос — это аксиома! Теперь Я сам бьющаяся кукла на театре марионеток, Моя фарфоровая головка поворачивается вправо и влево, мои руки треплются вверх и вниз, Я весел, Я играю, Я все знаю… кроме того: чья рука дергает Меня за нитку? А вдали чернеет мусорный ящик, и оттуда торчат две маленькие ножки в бальных туфельках…
Дух в своей борьбе создает научное
знание о природе, создает технику и экстериоризируется, объективируется, попадая в рабскую зависимость от
собственной экстериоризации и объективации.
Некоторые свои
знания я приобретал совершенно неизвестно откуда, — вернее всего, черпал из
собственного воображения. Однако они почему-то очень прочно сидели в памяти, и я глубоко был убежден в их правильности. Так было, например, со смеятельною кишкою. Помню еще такой случай.
До этого времени с Лидочкой занималась сама Дарья Алексеевна, обучая ее
знанию русской грамоты, на которой, и то с грехом пополам, оканчивалось и ее
собственное образование.
Она была глубоко уверена в своем
знании жизни и людей, чтобы хоть на минуту усомниться в своем умении отвлечь от своего
собственного ребенка всякую возможность не только падения, но даже неправильного жизненного шага.
Внимательно, как уже мы сказали, следя за известиями о деле об отравлении княгини Шестовой ее племянницей, Николай Ильич, преследовал одну мысль, найти в нем хотя бы малейший намек на участие Гиршфельда и, опираясь на
знание его отношений к подсудимой, сорвать с последнего денежный куш и начать на него издание
собственной газеты, что было уже несколько лет заветною мечтою Петухова.
Получив на свои руки пациента, она с ловкостью и
знанием дела принялась за лечение его. Осмотрев вывих и раны, она живо вправила вывихнутую ногу, а к ранам приложила какую-то,
собственного изобретения, примочку.
Потом мои досуги и последние дни были бы посвящены, с помощью императрицы и во время царственного воспитывания моего сына, на то, чтобы мало по малу посещать, как настоящая деревенская чета, на
собственных лошадях, все уголки государства, принимая жалобы, устраняя несправедливости, рассевая во все стороны и везде
знания и благодеяния.]